мой фотосинтезирующий друг
и друг безоговорочно телесный
сошлись однажды под большой оливой
и думали, какую бы к костру
приладить песню, чтоб была уместна,
чтоб каждый стал и грустным, и счастливым.
какую песнь любови и разлуки,
прямую и простую, но не слишком,
простить слепца, ославить подлеца.
а мы сидели тихие как мышки,
и в круг друзей протягивали руки,
и трогали друг друга без конца.
друзья искали смыслы и значенья
и испускали тихое свеченье,
и пеликаны величаво плыли
меж облаков, как сгустки звездной пыли.
а мы делили 32 на восемь,
чтоб видеть эту порченую осень
и принимать с опорой на любовь,
чтобы пустое посылать с размахом,
чтоб просыпаться в эту явь без страха, —
ну хорошо, хотя бы с меньшим страхом, —
в чужой стране. среди войны.
собой.