Ася Анистратенко

золотая лодочка моя дорогая
ты плывешь над нами кверху рогами
высоко над нами в первых днях весенних
расскажи пожалуйста что с нами всеми

что это за пьеса такая за драма
кажется мы всё это переиграли
белены объелись копытцем запили
или так всегда было да мы забыли

или так всегда было да мы дозрели
как котята в пору вошли прозрели
и вдруг стало видно всё чего видно
и за это всё без разбору стыдно

и за то что стадно и за то что страшно
и за то что тонет листком вчерашним
и устали делиться на наших ненаших
а вот ещё кто-то неделёный машет

это неродившиеся уже маячат
но не знаешь кому их лелеять нянчить
но не знаешь что им сказать навстречу
то не вечер детушки то не вечер

только и сидеть на краю постели
вы простите мы этого не хотели
ни сводок с севера ни боёв на южном
ничего вот этого нам не нужно

ни вот этой сечи ни кровавой пашни
ни того что стыдно ни того что страшно
а в окне только смайлик плывет круторогий
нас тут много лодочка нас тут много

бывает от лёгкого лета
тебя отделяет лишь шаг
а всё уже как-то не это
и всё уже как-то не так
и ты поднимаешься в ранней
нерезкой зернистой тени
а кто-то целуется в ванной
и чей-то будильник звенит
и горы вчерашней посуды
и кислый душок темноты
и всё уже как не отсюда
и ты уже тоже не ты

накинув пальто на пижаму
выходишь в рассветную дрянь
по лестнице шаткой и ржавой
фасадной гремучей пожарной
покуда с губами поджатыми
цедится в небе заря

и тапки пока не намокнут
стоишь в анонимном дворе
где черные прорези окон
и будто бы жизнь кто-то отнял
и вынес в помойном ведре
и невыносимо тоскливо
и сердце напитано тьмой
а ты произносишь счастливо
и просто уходишь домой

где пахнет надышанным духом
гостями разложен диван
и в зеркале бледном старуха
и чайник идёт наливать

а у меня внутри веселая корзинка
в которой все с кем мы чужие наяву
но все они стоят на общем фотоснимке
и каждого с собой несу пока живу

и с кем-то мы во сне дышали в теплой норке
а с кем-то пили чай на кухне поутру
записанный во мне на сонную подкорку
мой зелен виноград мой непосильный труд

неопалимый куст горит и не сгорает
встречаемся во сне прощаемся во сне
а наяву идёт простая жизнь вторая
в которой никого из той корзинки нет

зачем вы все со мной зачем необъяснимы
чужие или нет роднее всех родных
я что-то вам должна и потому вы снимы
вы что-то мне должны и потому вы сны

допустим бог упас и случай не изволил
мы даже не друзья мы собственно на вы
но мой иконостас горит бездымной болью
питаясь от себя живее всех живых

и в нем тебе опять допустим двадцать восемь
и нет не шестьдесят живот и седина
как будто там во сне не наступает осень
а только звон синиц весна весна весна