все эти люди делали мне свет.
иных уже на этом свете нет,
а те, что есть, — какие-то другие.
мы движемся — вприпрыжку, вбок, вперед,
и прежних нас никто не соберет, —
ни случай, ни порывы ностальгии.
но мы — мы были тем, чем быть должны
вне роли замороченной жены:
друзья, враги, любовники, ревнивцы,
мы были ноты — до, и соль, и ре,
статьи в толковом — первом — словаре,
а нынче — мухи в белом янтаре,
застыли друг у друга на странице,
где мы учились пить коньяк и ром,
и говорить до третьих петухов,
и шлялись по арбату всемером,
и блоги собирали из стихов,
не выходя из необъятной темы…
мы вмазаны друг в друга, как в асфальт,
и это все — определенный факт,
и полностью законченное время.
свидетели друг друга и судьбы —
мы были жадны, молоды, грубы,
так влюбчивы и так невыносимы,
нас так швыряло, плющило, пекло,
что мало кто прошел добро и зло,
и выжил после этой хиросимы.
но те, кто — до сих пор и вопреки —
живут на расстоянии руки, —
для них не сыщешь правильного слова.
мы видели друг друга. те и те.
и вот висим в конечной пустоте,
и время — наша общая основа,
а мы — его беспечные утки,
как водомерки в плоскости реки,
скользим туда-сюда, легки-легки,
и долгий день не повторится снова.