Дом ушел, гном уехал. Во сне получила письмо
От любимого некогда — жидко сказать «горячо»,
Из времен, когда я поцелуи считала еще,
И другим в ощущениях было мужское плечо.
Наяву он нормально женат, стало быть, ни при чем,
И, конечно, ни духом ни сном, это как-то само.
Призывал меня к блуду, куда-то на Дальний Восток,
Где ступеньки сбегали по склону в наплыве кустов,
Дом достался от бабки, внизу океан, за кустами.
Прочитала, проснулась, а, может быть, снова спала,
Понимая, что все это, кажется, переросла,
И куда они ходят ночами, вторые тела,
Беспокоит чуть меньше, чем то, что из них вырастает.
Я — хранитель осколков не очень удачливых дружб.
И неважно, какой бы он был (отвратительный) муж, —
Поддержать эту тему на клеточном уровне не с кем.
Я живу далеко, я смотрю высоко-высоко
В бесцензурный бесстыдный стекляшечный калейдоскоп,
И стекляшек становится больше на каждом отрезке.
И порою они таковы — ни себе, ни врагу,
И не хочешь, а смотришь поминки на синем снегу
И полночные тени от осиротевших бессрочно.
Но качнешь и успеешь увидеться с жизнью второй,
Полной хрупких, веселых, пронизанных светом щедрот,
Бесконечно далеких от этой оптической точки.