радио токио
***
оттого ли, что небо близко, а кажется — далеко,
и маяк на мысу моргает — единственная звезда,
я курю за одной одну, и на сердце лежит покой
по тому, что могло б иначе, а выглядит как «всегда».
каждый держит свою тоску на коротеньком поводке,
каждый держит свою мечту, как нарядный воздушный шар,
и, любую нить оборви, остаешься — никто, никем,
и уже не понять, куда отступает волной душа,
как в невидимый океан, застилающий горизонт,
и еще не понять, откуда, неслышим и не спешит,
но настигнет, дойдет до сердца далекий и новый зов —
проводник, отставший от поезда. заяц другой души.
***
иногда ведь и вправду достаточно знать: love is.
как движение, то есть жизнь.
как разреженный воздух, оставшийся за спиной
где-то между тобой и мной.
и на годы и годы достаточно знать: он есть,
день, пронизанный солнцем, согретый рукой твоей,
и неважно, в каких он останется временах,
и неважно, как дальше разложатся имена,
как сомкнутся и затвердеют черты судьбы,
охраняя нехитрый быт,
тот, в котором нас не увидеть рука в руке,
не свести на одной строке.
тот, в котором я говорю тебе: «не прощу»
в силу более сложных чувств.
и единственный способ рассеять густую тьму,
ту, где мы — никто, никому,
это помнить, поверх всего и ясней всего,
как меняется воздух, когда ты войдешь в него.
***
крона, крона, волна. невесомая тишина.
между пальмой и пальмой маяк — как большой фонарь.
этот маленький остров уместится на руке.
я блуждаю здесь налегке.
поднимаюсь по тропам, по стертым в веках камням,
уводящим меня от какой-то другой меня,
шаг за шагом — все глубже в вечернюю темноту
по невидимому мосту.
и когда я вернусь на свет других фонарей,
я увижу себя, отраженную в декабре,
с незнакомым лицом, с незнакомой пока судьбой,
золотистой и голубой.
***
проще думать, что все это мне приснилось.
одинокая цапля в дорожке от маяка.
утомленный младенец, дремлющий на руках
невысокой японки, одетой в угги и крепдешин.
не торопись. прислушайся. опиши.
велосипед у забора. красный кленовый лист,
липнущий к мостовой. эту линию гор вдали.
эту маленькую страну, прозрачную, как стекло, —
до знакомства с добром и злом.
в узком дворике абрис растения, дерево мандарин,
все сбывается так, но иначе, видится изнутри,
но не обнять словами даже маленькую страну,
и не ее одну.
проще думать, что все приснилось,
и все-таки — не молчать,
говорить, пропускать сквозь себя этот односторонний чат,
с миром, который рядом, который здесь и сейчас,
и однажды ответит. не может не отвечать.
говорить о том, что я вижу. говорить о том, что жива.
забывается, гаснет голос, но вдруг долетят слова.
как бы ни было все нелепо, как бы ни было все смешно,
говорить о том, что мне страшно.
говорить о том, что темно.
может быть, это будет важно
тем, кто дальше пойдет со мной.