мы тут встретились с другом на днях,
я спросила его, он — меня:
кто здоров, кто навроде.
…как там мама? — она умерла.
два пугающе черных крыла
абсолютной свободы.
хочешь — в шапке, без шапки, босой,
словно рос всю дорогу большой
ради этих сомнительных выгод.
можно прямо на кухне курить,
можно матом в фейсбук говорить
и не думать, что кто-то увидит.
труля-ля, наслаждайся собой,
заслужи у подростка любовь
и отсрочку у трех эскулапов.
жив родитель? становится слаб,
жив родитель? становится раб
кинескопа и лампы.
легче так или так бытовать?
проще помнить всесильною — мать,
громовержца-отца — исполином?
мы идем по остывшей воде.
можно срезать как будто везде,
все равно получается длинным
этот путь — как от лета к зиме.
навигатор настроен на смерть,
поднимаемся в гору.
поднимаемся в гору — и всё,
и еще вот корзинку несем
с продуктовым набором.
в ней конфеты «а ну, отними»,
на которых мы стали людьми
и не стали никем нехорошим.
может, так закаляется сталь.
и не жалуйся, если устал.
это взрослая жизнь, добре дошли.