у меня-маленькой был выдуманный музей.
ну, музей — не музей, а такой, что ли, дом друзей,
там, на разных его этажах, жили герои любимых книжек.
мне хотелось их всех сохранить, дать пространство, воздух, тепло.
я их помнила, я рисовала их. что ж, похоже, время пришло.
золотые мои, не оттуда ли вы,
кто, конечно, выжил.
даже те, кто за океаном, кто на дальней совсем стороне.
я не умею сказать: «мы были когда-то близки».
это все происходит, вы близко, вы живете в маленькой мне.
наши секунды тянутся, как тающие ириски,
и даже сейчас, когда всё вокруг практически состоит
из рвущегося по-живому, расстояний, потери,
я не знаю, чем мне вас всех предлагается заменить.
у меня есть три этажа, у меня есть крыша и двери.
словно жужжит постоянно подключенный к сети
тихий такой приборчик, и, как ни мала его емкость,
ты только попробуй, попробуй ко мне сейчас подойти
и сказать: расстаемся, на всю жизнь — расстаемся.
я, знаешь, умею шить, танцевать, чистить рыбу, вязать, курить,
смеяться, пить водку, задумываться, плакать и целоваться,
но вот это самое расставаться и вот это всё говорить —
не буду. и даже сейчас. не буду. не буду. не буду.