На Пионерской ночью жизнь в пятнадцать слоев:
как оно все мерцало, пар выдыхало, но
чашу памяти, Господи, распредели на район.
Буду помнить, к примеру, бодрое казино
или инопланетный дутый теннисный корт:
люди, которые были в нем, наверное, вознеслись —
это же невозможно было платить легко
в самом конце девяностых за здоровую жизнь.
Помню, ходила работать за кофе и бутерброд —
или это был чай в кобальте золоченом?
В девяносто девятом многое делалось через рот —
если ты жил в это время, ты понимаешь, о чем я.
В общем, это был некий психологический тест,
дом на углу Байконурской и Королева.
У этих людей были деньги и плохо составленный текст.
Все остальное я не хотела б снова.
Собственно, Пионерская. Выжившие на тебе,
мы обитаем поверх и умеем смотреть вперёд —
мимо когда-то высотных безвидных уже КБ —
в небо, где корт взлетает призрачным пузырем.