коньково
милый ангел мой, ностальгия —
совершенно не та муза,
от которой бы мне хотелось
заводить словесных детей.
и мы, конечно, с тобой другие,
мы причастны к иным союзам,
мы давно ни душой, ни телом
не стыкуемся для страстей…
но
тут луна встает над Коньково —
угрожающе-бестолково,
и темнота разлеглась альковом,
и я дороги не нахожу,
и я машу на луну рукою,
и я прошу у луны покоя,
а лицо у луны — такое —
«ой, что-то знаю, но не скажу!»
что?
девять жил моего сердца
порасстроганы в заусенцы —
чтобы этому дала, и этому дала,
и этому, получается, тоже…
а ты скажи, мой друг, расскажи мне,
когда ты вынул меня из жизни —
легко ли вытравил из-под кожи?
когда-то сам говорил: не сможешь…
мон шер,
я ведь не сувенир, не камень,
оживающий под руками —
я живу своей параллелью,
о случившемся не жалея,
и мне за все про все в наказанье
то рязань с большими глазами,
то французишка из сорбонны —
и непонятно, кому больно,
а ты меня наконец не помнишь,
ты меня насовсем не слышишь,
и неслучившееся все тише,
и кто-то мне говорит: терпи,
а я не жду ничего такого,
я не прошу ничего такого,
но тут луна висит над Коньково,
нарывается на кирпич.