бессловесное
*
Кто только сказал эту глупость: своя, мол, ноша не тянет…
Тянет, и еще как, но поскольку своя — разделить-то с кем?..
Мания всепонимания, отпусти меня. Ну же, хотя бы
Кто-нибудь: поговорите со мной — хоть раз — на моем языке?
Подумайте обо мне, подберите отмычку, ключик.
Не дайте проплакать ночь, не позвольте после сойти с ума,
Сделайте что-нибудь, чтобы потом получилось — лучше.
Господи, как быть женщиной, если все и всегда — сама?
Господи, ведь во мне ничего — ни от матери, ни от Терезы,
Ни доброты ангельской, ни иных подходящих черт…
Зачем же опять пытают меня дурацким тестом на трезвость:
«Ты только пойми меня правильно…».
Я-то пойму. Объясни, зачем.
**
…потому, что умру. И еще потому, что умрешь
Ты, как и все остальные, вплетенные в этой судьбы пряжу,
Благословляю все: сведенных пальцев крупную дрожь,
Когда стакан с валерьянкой бьет по зубам, не дается, пляшет.
Благословляю разлуки, потери, измены, слои вранья,
Все, что делает душу тоньше, мудрее, сильнее, злее…
Если нельзя без предательств, пускай тогда — меня, а не я:
а) узнаю об этом наверняка, и б) переболею…
Если нельзя без боли (куда ж без нее?) — значит, здравствуй, боль.
Я отступаю на шаг от бумаги, нотного стана, мольберта…
— Видишь? оно происходит. Взаправду. Здесь и сейчас. С тобой.
Вижу. Боль нестерпима. Но выживу — и напишу об этом.